Покушение на убийство шестерых сотрудников

Тезисы защитительной речи адвоката Цукова Е.А в защиту  Попова Игоря Владимировича.               

                   Ваша честь, второй раз приходится мне выступать в защиту Попова Игоря Владимировича в суде одной инстанции. Само это обстоятельство говорит о необходимости более тщательного, всестороннего и объективного исследования всех обстоятельств данного дела, не говоря уже о серьезности предъявленного обвинения.

         Мне же, к сожалению, приходится акцентировать внимание практически на тех же моментах, что и по окончанию предыдущего судебного следствия.

         Представитель государственного обвинения в силу закона имеет своей задачей не установление истины, а поддержание обвинения и опровержение доводов защиты, даже вопреки здравому смыслу и законам логики.

         Полагаю, и в сторону защиты часто можно слышать подобные упреки, что и виновного в совершении тяжкого преступления защита будет рисовать белой овечкой. И лишь на суд в полной мере ложится тяжкое бремя моральной нагрузки – вынесение окончательного вердикта.

         У меня нет сомнения, что данное уголовное дело стало результатом неграмотного, если не сказать преступного поведения сотрудников правоохранительных органов при проведении операции по задержанию Попова.

         И вот, сотрудники полиции наркоконтроля в своем стремлении отомстить Попову за свои же промахи и неблаговидные действия, искажают события и путаются в собственных показаниях, а прокурор просит отнести это ко времени и свойствам памяти, а не к тому, что изначально они давали ложные надуманные показания, поэтому и забыли, якобы, детали.

         В то же время нормальное, с точки зрения психологических процессов, запамятывание несущественных моментов незаинтересованными свидетелями Жиленко, Грунтового и Алиевой изо всех сил пытается опорочить. Хотя даже показания пожилого Жиленко, имеющего некоторые особенности органов восприятия, более последовательны и логичны, чем показания сотрудников полиции, явно превысивших свои должностные полномочия и пытающихся скрыть это. К сожалению, пытается это делать и представитель государственного обвинения.

         Взглянем на произошедшее 6 декабря 2005 года повнимательнее. Все потерпевшие и свидетели – сотрудники наркоконтроля утверждают, что ранее ими проводились подобные этому мероприятия, но без каких бы то ни было эксцессов. Этот же случай был из ряда вон выходящий. Следовательно, событие должно было врезаться им в память. Исключение могло составить чрезмерно болезненное состояние здоровья. Но по их же утверждениям все были здоровы. По этому вопросу приведу сразу же один пример: свидетель Хольшев И.В. в заседании суда 13 сентября 2007 года, показал, что по прибытии к дому Попова решили его задерживать. Когда Попов вышел из дома и направился в сторону магазина, предприняли попытку его задержать. С точки зрения стороны обвинения совершенно неважная деталь, что бы ее помнить – Попова задерживали после посещения им магазина.

         Но даже по поводу имеющейся у них информации, сотрудники наркоконтроля не смогли дать последовательных показаний: действительно выдуманное сохранить и держать в памяти гораздо сложнее. Поэтому одни говорят с полной уверенностью, что была информация, будто Попов употребляет наркотики, но не было о том - что сбывает. (В частности Поваров). Другие – что употребляет и сбывает. Климов Егор Николаевич, руководитель группы, так прямо сказал: планировали найти у Попова наркотики. И нашли.

         Не буду подробно останавливаться в данный момент на еще одной величайшей глупости, высказываемой сотрудниками наркоконтроля – идти в магазин, расположенный в двух минутах ходьбы от дома, даже не одеваясь в теплую одежду, имея в карманах наркотическое вещество в особо крупном размере, весы, гирьки для развешивания и шприц с остатками наркотика, который сам не употребляет. Надзорная жалоба по этому вопросу пока не подавалась лишь потому, что бы не затягивать рассмотрение более тяжкого и отмененного приговора.

         Не все ясно по делу с наркотическим состоянием Попова. Если его освидетельствование предположительно показало, что он находился в состоянии наркотического опьянения, то почему не взята на экспертизу кровь, что в подобных случаях является безоговорочно необходимым? Сотрудники полиции либо не были уверены, что Попов пребывает в таковом, либо точно знали, что наркотики он не употреблял, по крайней мере те, которые находились в виде остатка в подложенном ему шприце, поскольку сами же и показывают, что он находился в полностью адекватном состоянии, поэтому решили – для суда будет достаточно и предположения. Но предположение, это не уверенность, а неуверенность, это сомнение, трактующееся в пользу обвиняемого, и никак иначе (ст.49 Конституции РФ, ч.3 ст.14 УПК РФ).

         Если в области или районе проводилась конкретная операция по выявлению наркосбытчиков и имеется соответствующее Постановление, то при чем тут рапорт в отношении конкретно Попова, что, какие свои действия задним числом хотели прикрыть этим рапортом сотрудники полиции.  Суду не представлена оперативная информация об употреблении Поповым наркотиков, а уж о сбыте и сами сотрудники не договорились: одни говорят, что такой информации не было, другие – что была. Я не имею в виду секреты об источниках информации. Но, если брать УПК, то в статье 89 сказано «В процессе доказывания запрещается использование результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам настоящим кодексом». Так что же хотели от Попова сотрудники правоохранительных органов, и в рамках каких мероприятий? Ответ на этот вопрос остается либо на их совести, либо в их памяти, для суда же его так и не разъяснили.

         Проводя спланированную операцию по задержанию, оперативные работники не смогли четко разъяснить суду роль каждого, показать, кто где находился, с какой дислокации и в каких направлениях выдвигался на задержание, кто какие конкретно действия производил. Нелогично выглядят и пояснения части сотрудников, почему начали задержание в единственно темном месте, расположенном на пути Попова между домом и магазином. Поваров договорился до того, что удар ножом ему был нанесен страшной силы, и если бы не ребро, в которое он попал, было бы проникающее ранение в сердце и летальный исход. Далее продолжал словесно, насколько мог, усиливал впечатление от ранения. И неделю он пролежал в стационаре, и более месяца находился на больничном, и швы с раны у него сняли через месяц. Но этому его утверждению противоречат выводы судебно-медицинской экспертизы, отметившей даже отсутствие кровотечения, и его же собственные показания, где он утверждает, что не почувствовал ранения, и обнаружил его только в магазине после задержания Попова.

         Более того, эксперт-трасолог более чем с тридцатилетним стажем Самарина Т.М. подробно объяснила механизм образования повреждений на одежде Поварова. Не буду повторяться, ее показания запротоколированы, лишь приведу из них маленькую цитату: «Ширина повреждений на одежде меньше ширины клинка представленного на исследование ножа, это значит, что повреждение было нанесено скользящим ударом, иначе клинок мог внедриться на всю ширину».

         С комплексной экспертизой вопросов и сомнений не уменьшилось, а добавилось. И внес их тот же потерпевший Поваров. Как уже отмечалось изначально он показывал, что не почувствовал удара и ранения. Затем стал показывать будто удар огромной силы почувствовал, но не понял, что ранен. А на следственном эксперименте, ставшем базой для комплексной медико-трасологической экспертизы, так и вовсе начал четко показывать расположение Попова по отношению к нему, положение частей тела Попова и механизм нанесения удара, чего в принципе невозможно было воспринять в описываемой ситуации.

         Не буду подробно останавливаться на выводах, мы с ними ознакомлены: «мог получить при показаниях Поварова», «не мог получить при показаниях Попова». Да, ни при тех, ни при других показаниях Поваров не мог получить повреждения, они получены при обстоятельствах, а ни при показаниях. А вот каких обстоятельствах, суду и надо установить, поскольку слишком дорогая цена находится на чаше  весов правосудия.

         Но, тем не менее, при следственном эксперименте в зале суда Поваров показал, что Попов напал на него, а он защищался, при этом показал положение своего тела. Руки согнуты в локтях и выставлены вперед ладонями, локти прижаты к телу. И, в общем, правильно, это положение соответствует позиции защиты от нападения, что подтверждено и экспертом Артамоновым Ю.Г. Но при этом положении повреждения на одежде Поварова не соответствовали нахождению следов от раны на теле, они были ниже рубца на 2,5 – 3 сантиметра.

         Эти повреждения совпадали, когда локти Поварова были разведены в стороны и подняты до уровня плеч (не менее 142 сантиметров от уровня стоп ног), но такое положение естественно именно для неожиданного нападения с целью обхвата противника и его обездвижения. Но для этого естественного, выводы эксперта уже получаются неестественными. Обвинением сделана ссылка в оправдание своих доводов, что в заключении экспертизы сказано о невозможности постоянного совпадения рубца от раны на теле Поварова и повреждений на одежде, так как при движении их взаиморасположение меняется. Правильно, меняется. Но именно поэтому эксперт Артамонов и предлагал Поварову менять расположение рук до полного совпадения повреждений на одежде и следа от раны на его теле. Но почему–то и здесь не замечается очевидного, а из всего текста выбирается необходимый для обвинения контекст.

Еще менее естественными они увидятся после оглашения той части судебно-медицинской экспертизы, где сказано, что клинок проник в тело на 3-4 сантиметра и уперся в седьмое левое ребро. Рубец на теле Поварова в левом подреберье, на 2 сантиметра ниже крайнего ребра. То есть длина и направление раневого канала говорит, что удар наносился не перпендикулярно телу Поварова, то есть не с целью причинения наибольшего вреда. Но самое интересное, согласно атласу анатомии человека Сапина М.Р. и Никитюка Д.Б., и, думается, по сравнению с другими специалистами ничего нового в строение человека они не внесли, седьмое ребро расположено четвертым снизу. Так что же, все таки, мы имеем на самом деле? По этому вопросу отмечено, что адвокат не обладает специальными познаниями, но ходатайство о допросе специалиста не удовлетворили. Защите остается надеяться, что такими познаниями обладает суд.

         В нашей ситуации обнадеживает лишь одно, ни одна экспертиза не имеет для суда заранее установленной доказательной силы, а у суда хватит терпения исследовать и оценить все доказательства, руководствуясь и совестью, и правосознанием, и знанием, и законом.

         Но продолжим. Все как один, сотрудники полиции утверждают, что в месте задержания Попова было светло. Поваров и вовсе утверждает, что из-за спины Попова видел фотографию в предъявляемом Попову удостоверении. Однако, даже Никифоренко, подошедший к Попову ближе после, якобы, предъявления удостоверения, не разглядел, так как было темно, что у последнего было в руке, нож или заточка. Не смог он дать четкого ответа и когда этот предмет появился в руках Попова. В протоколе осмотра места происшествия отражено, что в месте, где нашли пакет с продуктами, принадлежащий Попову, то есть где на него напали, я не оговорился, напали, не освещено, там темно. Я же в прошлом заседании показал потерпевшему Никифоренко удостоверение при отличном освещении, в спокойной обстановке зала суда, с расстояния в полтора метра, и он не увидел и не понял, что ему показали.

         В то же время, по поводу самого удостоверения – даже прокурор не имеет ни малейшего представления о жетонах, служащих удостоверением сотрудникам наркоконтроля. Что можно говорить о гражданском человеке. Даже если бы ему и показали блестящий предмет, то в рассматриваемой обстановке это могло еще больше напугать Попова. Прошу меня извинить, но это отвечает действительности, угрюмо идущего мне навстречу в безлюдном месте Поварова, я испугался бы даже днем. Правда, в сегодняшнем заседании Никифоренко рассказал, что жетон расположен с обратной стороны удостоверения, и он показал Попову и то, и другое. Не понятно только как за указанные сотрудниками наркоконтроля 5-15 секунд, время, с их же слов, попытки задержания Попова на тропинке, Никифоренко смог успеть достать удостоверение, показать его с обеих сторон, убрать его и принять прочие, описанные им активные действия.

         Представитель государственного обвинения и суд все пытаются выяснить, что же испугало Попова, когда его окружили крупные, крепкие незнакомые парни на темной тропе. Они же не начали его бить, то есть проявлять агрессию. Но в наше время не надо иметь даже собственного опыта, а Попов его имел, во всех СМИ каждый день информация о насилии.

         Извините за небольшое отступление, приведу показательный пример. В июле 2004 года в 13 часов 30 минут дня на меня напали на платформе в метро с целью отобрать портфель, и никто из многочисленных граждан, там находившихся, даже не отреагировал на преступный акт. Ощущение было, будто ограбление происходило в другом временном или пространственном измерении.

         Я рад за представителя государственного обвинения и других участников судебного процесса, что им не пришлось бывать в подобных ситуациях. Не представляю, какая еще более серьезная угроза для сознания человека должна существовать, когда в темном месте тебя окружают со всех сторон, именно надвигаются на тебя, молодые мужчины, явно превышающие тебя габаритами и силой.         

         Сотрудники правоохранительных органов показали, что Попов был в адекватном состоянии. Следовательно, ни элементарной разумность, ни логикой нельзя объяснить, не защиту, а именно нападение на шестерых сотрудников полиции, если бы таковыми представились. Любой человек, и совершенно не ориентированный в законе, прекрасно понимает меру ответственности за это. Такой вариант, как мы понимаем, с огромным допущением, можно представить себе, если бы все происходило в совершенно безлюдном месте, а Попов был бы уверен, что убьет всех шестерых, и свидетелей не будет, а пули из оружия, которое предполагается у сотрудников правоохранительных органов во время операции по задержанию,  для него не страшны. Тем более, как мы убедились в судебном заседании, о владении сотрудниками правоохранительных органов приемами рукопашного боя, не только показывают по телевизору, но и сами они это подтвердили. Да и сам характер телесного повреждения у Поварова не говорит за эту версию.

         Суду предстала ситуация, в которой сотрудники наркоконтроля вели себя именно как бандиты. Любой нормальный человек, когда тебя в темном месте окружают с явно не благими намерениями, почувствует опасность и восприятие его изменится, он будет больше чувствовать, чем слышать. Даже свинья, которую хозяин-кормилец выводит на убой, сопротивляется, какие бы ласковые слова он ей не говорил. А у нас получается, со слов прокурора, что законы поведенческой психологии для одних действуют, для других нет, поскольку это не выгодно обвинению. В другой ситуации было бы просто смешно слушать вопросы «А они на вас напали, они как-то проявили свою агрессию, они применили к вам насилие?» Как показывает многочисленная практика, в том числе и имевшая место с самим Поповым, уже после первого удара поздно показывать, что ты будешь защищаться, и тебе есть чем.  Нападавшие же, практически взявшие Попова в кольцо, не стали спокойно объяснять кто они такие и что им нужно от Попова, а активно на него нападали, об этом говорит и кратковременность временного отрезка имевшегося контакта, причем со слов самих же сотрудников наркоконтроля.

         Кстати, участники события так и не прояснили для суда с однозначностью, хотели они задерживать Попова, или не хотели. В сегодняшнем судебном заседании, правда, как-то уже попытались привести свои показания к одному знаменателю: на посту ГАИ хотели задержать, а у дома уже только имели желание поговорить. Руководитель операции Климов Е.Н., правда и в этом заседании суда долго разговаривал с собой вслух, прежде чем ответил, что все таки хотели задержать. А если все таки хотели, то почему, зная заранее на какое мероприятие отправляются и, рисуя Попова таким грозным, не имели при себе оружия. Так что же они хотели от Попова?

         И как бы ни хотелось обвинению, что бы Попова осудили именно по ст.317 УК РФ, но даже и сами сотрудники наркоконтроля, все как один, кроме Поварова в последних показаниях, показывают, что Попов выставил вперед руку с ножом и размахивал им перед собой: не было с его стороны профессиональных действий, выпадов, точных ударов. Да и характер повреждений на одежде подтверждает это.

         Если описываемое событие перевести в реальное время, не было ни у одного сотрудника наркоконтроля временной возможности достать, четко показать, и затем убрать удостоверение в карман.

         Свидетели Жиленко и Грунтовой показали, что, даже убегая в магазин, Попов спрашивал у напавших на него, кто они такие и что им от него надо.

         А само место для укрытия от сотрудников милиции, не слишком ли странное, в случае, если до Попова все-таки довели, что они таковыми являются. Попов постоянно живет в этом районе и отоваривается в данном магазине, а значит и хорошо знает, что он не имеет второго выхода, служебного или черного. Логично ли было с его стороны убегать от сотрудников полиции в замкнутое освещенное пространство, где кроме продавца могли оказаться и покупатели.

         Да и продавец Алиева показала, что Попов кричал, обращаясь к ворвавшимся за ним мужчинам, кто они такие и что им нужно, а так же просил вызвать милицию. Она приняла нападавших за бандитов, а Попова, за оборонявшихся от них. Но даже после того, как кто-то из них представился сотрудником правоохранительных органов, они продолжали вести себя именно как бандиты. Продолжали зверски избивать Попова, уже находившегося в наручниках.

         Для сотрудников наркоконтроля, практически смоделировавших ситуацию и спровоцировавших Попова, видите ли была стрессовая ситуация, и соответственно измененное состояние восприятия, поэтому они не могут четко и однозначно отвечать на вопросы, а тем более помнить, что говорили в предыдущие допросы. Для Попова же, на которого в темном месте напали шестеро и стали его избивать, ситуация не должна была быть стрессовой, и он должен был все четко и последовательно запомнить. Странный подход к делу у представителя государственного обвинения.

         Что касается поведения самого Попова в суде. Сбивчивость, непоследовательность. Он видит воочию насколько сложно бороться с репрессивной машиной государства, как трудно доказать очевидное. Когда тебе, мало ориентированному  в правовых вопросах, задают вопросы- ловушки, которые он не может понять. Спрашивают об одном и том же в разной интерпретации. Не позволяя защите многого, что позволяется обвинению.

         Ко всему прочему Попов около двух лет находится под стражей. У него нет другого занятия, как восстановить для себя всю последовательность действий исследуемого нами события. Мы прекрасно понимаем, что измененное состояние сознания в шоковой ситуации не дало ему возможности четко и последовательно воспринимать происходившее. И весь длительные период времени нахождения под стражей он пытается восстановить в памяти то, чего там не было. Подключает логику, моделирует в сознании возможные варианты события. В результате сам во всем этом запутался. Единственно яркое воспоминание в его мозгу «Мужик, дай закурить».

                   К сожалению, по приемам и методам работы представители правоохранительных органов, если и ушли от времен всемирно известного краснодарского Чекатило и витебского Михасевича, то не в лучшую, а в худшую сторону. Хотя и там дальше было уже некуда, если судить по количеству безвинно пострадавших и осужденных за преступления ими совершенные. А методы эти, и это общеизвестно, не искореняют преступность, а плодят ее.

         Кратко остановлюсь на материальном ущербе и моральном вреде. Сотрудники милиции призваны вести борьбу с преступностью. Нравственные потрясения, нервные нагрузки и прочие моральные издержки, связанные с их службой, компенсируются государством ранним уходом на пенсию, удлиненным отпуском, бесплатным санаторным лечением и курортным отдыхом, и прочими льготами. О каком возмещении морального вреда в каждой конкретной ситуации можно вести речь в пользу конкретного лица – только в пользу государства, уже понесшие эти расходы. Но в нашем случае государство иск не заявляло.

         Если о возмещении материального ущерба Поварову еще можно ставить вопрос, хотя сами смоделировали ситуацию, а, следовательно, и результат, то как этот же вопрос можно ставить в отношении Никифоренко. Его куртка, якобы порезанная Поповым, не представлена в качестве вещественного доказательства не только в суд, но даже не предоставлялась на экспертное исследование.

         На мой взгляд,  Ваша честь, понятно, что субъективный, не мог сорокалетний мужчина, положительно характеризующийся, имеющий двоих несовершеннолетних детей: дочь сейчас находится в исключительно тяжелом положении, одномоментно превратиться в особо опасного преступника.

                   Из всего сказанного, то есть соответственно, исследованного в суде, в действиях Попова усматривается необходимая оборона, ни больше, ни меньше. Поэтому я прошу суд принять единственное справедливое решение, Попова оправдать за отсутствием в его действиях состава преступления, предусмотренного ст. 317 УК РФ.